25.04.2012 в 18:32
Пишет Константин Редигер:Сегодня у меня выходной день. Но поскольку моя менторская страсть неистребима, то в свободное от чтения лекций время я все равно испытываю желание вещать, и моей жертвой станете вы. В отличие от моих студентов вы, правда, можете не открывать кат, и тогда не узнаете, что я думаю о сексе и детях в последние несколько дней. На вашем месте, говоря честно, я бы так и поступил.
дальшеЯ преподаю всемирную историю Средних веков. Мои студенты - первокурсники, а значит среди них есть несовершеннолетние. (Напомню. что совершеннолетний у нас тот, кому есть 18, а среди студентов первого курса немало тех, кому 17). Поскольку мне очень скучно излагать студентам события Крестовых походов и обстоятельства битвы при Креси, вместо этого я пытаюсь рассказать им о том, что интересно мне. Типа - как климат влиял на историю Европы, как китайцы воспринимали смену династий, а европейцы - чуму, как средневековье осмысляло проблемы времени и пространство, как было устроено общество и так далее. В общем, я рассказываю не столько о том, что делали люди тысячу лет назад, сколько о том, почему они это делали и что обо всем это думали.
В числе прочего я рассказываю студентам о том, как люди в средние века относились к собственным телам и телам своих знакомых, а так же к тому, как эти тела друг с другом взаимодействуют. В числе прочих способов этого взаимодействия тел случается и секс, поэтому я кое-что говорю о сексе. Некоторые студенты даже пишут у меня эссе на тему отношения к телу и сексу в Европе и на Дальнем Востоке. Попутно они узнают, что люди могут заниматься сексом с людьми одного пола. И даже о более страшных вещах: например о том, что люди могут во время секса связывать друг друга, и им это нравится!
И все это узнают несовершеннолетние. Дети, можно сказать, только что вышедшие из пеленок.
Но Мосгордума не дремлет, и, похоже, в самом ближайшем времени мне могут запретить разлагать детей при помощи тлетворных книг Ле Гоффа, Трюона и прочих ван Гуликов. Да и, я думаю, давать в качестве источников детям Боккаччо и Сэй-Сёнагон, мне тоже больше не стоит. Там ведь про секс, а иногда не просто про секс, а про секс с... нет, умолчу. Слишком страшно описывать мерзости Боккаччо, меня ведь могут читать несовершеннолетние.
И вот в связи со всем этим моя испорченная натура развернулась во всю, и я подумал: а собственно что такого случится, если дети узнают о сексе?
Наше общество очень озабочено поддержанием девственной пустоты в головах детей. Им нельзя говорить о сексе, нельзя смотреть фильмы, в которых присутствуют темы насилия, при них нельзя обсуждать политику. Я, честно говоря, не понимаю почему. Что, в шестнадцать лет человек как-то существенно глупей, чем в восемнадцать? Я не понимаю, почему мы должны врать детям. Предполагается, что мы не обсуждаем с детьми что-то плохое, опасное, вредно. На мой взгляд секс - это хорошо. Я, положа руку на сердце, сознаюсь: люблю заниматься сексом. И это невредно. И безопасно, если пользоваться презервативами, (о чем детям было бы нелишним узнать).
На мой взгляд ребенку не помешает лет в 12 посмотреть "Криминальное чтиво". А если лет в 10-11 он не посмотрит "Обыкновенный фашизм" Ромма, наполненный насилием до краев, то риск, что он вырастет идиотом, стремительно возрастет. Наконец, на мой взгляд, если ребенок не научится сопоставлять факты и давать оценку политике годам к 15-16, то он не научится этому никогда.
Но вместо того, чтоб обсуждать с детьми то, с чем они будут сталкиваться в жизни каждый день, мы все участвуем в заговоре молчания. Мы, занимающиеся сексом, смотрящие боевики и драмы, участвующие в политической жизни, послушно замолкаем и перестаем обсуждать все это, когда в комнату заходит несовершеннолетний.
На что мы рассчитываем? Дети будут заниматься сексом. Я лично впервые сделал это несовершеннолетним, и пока жив. Дети будут смотреть кино, дети будут интересоваться политикой, дети будут влюбляться в детей своего пола, а еще чаще - в детей другого пола. И пора уже перестать изображать новых викторианцев, скрывая от них то, что известно любому взрослому, и без чего взрослого человека быть не может.
Но вместо этого мы - именно мы, а не какие-то мифические депутаты Мосгордумы - подыгрываем, соучаствуем в существующих "правилах поведения". Все наши свободолюбие и толерантность заканчиваются при виде ребенка двенадцати лет. Этому ребенку можно знать, что Иисус воскрес (хотя это вопрос дискуссионный), ему даже собираются рассказывать об этом в школе. Но знать, что люди занимаются сексом, ему нельзя (хотя этот вопрос не допускает и тени сомнения). Ему можно видеть агитационные плакаты, но нельзя видеть обнаженную натуру человека другого пола. Между тем радость от агитационного плаката небесспорна, а люди другого (а равно и своего) пола бывают очень красивыми, и на них приятно посмотреть. И при этом иногда даже можно мастурбировать, хотя это и необязательно. То есть это нам с вами можно. Детям нельзя. Им ведь нельзя об этом даже слышать.
Говоря между нами, взрослыми, это система двуличия и лжи. Мы сами с известной регулярностью делаем что-то очень приятное и радостное. Но семнадцатилетним подросткам об этом не рассказываем. Если что-то это о ком-то и говорит, то только о нас, и только плохое. А депутаты - бог с ними. Они просто идиоты, играющие по нашим правилам, придуманным нами.
URL записидальшеЯ преподаю всемирную историю Средних веков. Мои студенты - первокурсники, а значит среди них есть несовершеннолетние. (Напомню. что совершеннолетний у нас тот, кому есть 18, а среди студентов первого курса немало тех, кому 17). Поскольку мне очень скучно излагать студентам события Крестовых походов и обстоятельства битвы при Креси, вместо этого я пытаюсь рассказать им о том, что интересно мне. Типа - как климат влиял на историю Европы, как китайцы воспринимали смену династий, а европейцы - чуму, как средневековье осмысляло проблемы времени и пространство, как было устроено общество и так далее. В общем, я рассказываю не столько о том, что делали люди тысячу лет назад, сколько о том, почему они это делали и что обо всем это думали.
В числе прочего я рассказываю студентам о том, как люди в средние века относились к собственным телам и телам своих знакомых, а так же к тому, как эти тела друг с другом взаимодействуют. В числе прочих способов этого взаимодействия тел случается и секс, поэтому я кое-что говорю о сексе. Некоторые студенты даже пишут у меня эссе на тему отношения к телу и сексу в Европе и на Дальнем Востоке. Попутно они узнают, что люди могут заниматься сексом с людьми одного пола. И даже о более страшных вещах: например о том, что люди могут во время секса связывать друг друга, и им это нравится!
И все это узнают несовершеннолетние. Дети, можно сказать, только что вышедшие из пеленок.
Но Мосгордума не дремлет, и, похоже, в самом ближайшем времени мне могут запретить разлагать детей при помощи тлетворных книг Ле Гоффа, Трюона и прочих ван Гуликов. Да и, я думаю, давать в качестве источников детям Боккаччо и Сэй-Сёнагон, мне тоже больше не стоит. Там ведь про секс, а иногда не просто про секс, а про секс с... нет, умолчу. Слишком страшно описывать мерзости Боккаччо, меня ведь могут читать несовершеннолетние.
И вот в связи со всем этим моя испорченная натура развернулась во всю, и я подумал: а собственно что такого случится, если дети узнают о сексе?
Наше общество очень озабочено поддержанием девственной пустоты в головах детей. Им нельзя говорить о сексе, нельзя смотреть фильмы, в которых присутствуют темы насилия, при них нельзя обсуждать политику. Я, честно говоря, не понимаю почему. Что, в шестнадцать лет человек как-то существенно глупей, чем в восемнадцать? Я не понимаю, почему мы должны врать детям. Предполагается, что мы не обсуждаем с детьми что-то плохое, опасное, вредно. На мой взгляд секс - это хорошо. Я, положа руку на сердце, сознаюсь: люблю заниматься сексом. И это невредно. И безопасно, если пользоваться презервативами, (о чем детям было бы нелишним узнать).
На мой взгляд ребенку не помешает лет в 12 посмотреть "Криминальное чтиво". А если лет в 10-11 он не посмотрит "Обыкновенный фашизм" Ромма, наполненный насилием до краев, то риск, что он вырастет идиотом, стремительно возрастет. Наконец, на мой взгляд, если ребенок не научится сопоставлять факты и давать оценку политике годам к 15-16, то он не научится этому никогда.
Но вместо того, чтоб обсуждать с детьми то, с чем они будут сталкиваться в жизни каждый день, мы все участвуем в заговоре молчания. Мы, занимающиеся сексом, смотрящие боевики и драмы, участвующие в политической жизни, послушно замолкаем и перестаем обсуждать все это, когда в комнату заходит несовершеннолетний.
На что мы рассчитываем? Дети будут заниматься сексом. Я лично впервые сделал это несовершеннолетним, и пока жив. Дети будут смотреть кино, дети будут интересоваться политикой, дети будут влюбляться в детей своего пола, а еще чаще - в детей другого пола. И пора уже перестать изображать новых викторианцев, скрывая от них то, что известно любому взрослому, и без чего взрослого человека быть не может.
Но вместо этого мы - именно мы, а не какие-то мифические депутаты Мосгордумы - подыгрываем, соучаствуем в существующих "правилах поведения". Все наши свободолюбие и толерантность заканчиваются при виде ребенка двенадцати лет. Этому ребенку можно знать, что Иисус воскрес (хотя это вопрос дискуссионный), ему даже собираются рассказывать об этом в школе. Но знать, что люди занимаются сексом, ему нельзя (хотя этот вопрос не допускает и тени сомнения). Ему можно видеть агитационные плакаты, но нельзя видеть обнаженную натуру человека другого пола. Между тем радость от агитационного плаката небесспорна, а люди другого (а равно и своего) пола бывают очень красивыми, и на них приятно посмотреть. И при этом иногда даже можно мастурбировать, хотя это и необязательно. То есть это нам с вами можно. Детям нельзя. Им ведь нельзя об этом даже слышать.
Говоря между нами, взрослыми, это система двуличия и лжи. Мы сами с известной регулярностью делаем что-то очень приятное и радостное. Но семнадцатилетним подросткам об этом не рассказываем. Если что-то это о ком-то и говорит, то только о нас, и только плохое. А депутаты - бог с ними. Они просто идиоты, играющие по нашим правилам, придуманным нами.